Прежде чем говорить о стилистике афоризмов, коснемся их композиционных особенностей. Афоризмы, как правило, строятся из двух частей: конкретной мысли и итогового заключения. Иногда эти компоненты нерасчленимые, но они всегда присутствуют. В заключении обычно содержится «соль» афоризма — авторская оценка первой части. Афоризм имеет как бы два аспекта, часто находящихся между собой в конфликте. Приведем примеры, возьмем афоризм Л. Толстого: «Трусливый друг страшнее врага, ибо врага опасаешься, а на друга надеешься». Друг — он же враг — это противоречие, но во второй половине афоризма оно снимается пояснением. А вот в афоризме А. Франса: «Когда нации угрожают пушки, милосердие — тягчайшее преступление» — разъяснение предшествует противоречию. Иногда же оно совсем отсутствует и лишь подразумевается. Например, афоризм Уайльда: «Недовольство — первый шаг к прогрессу как у человека, так и у нации» — не имеет пояснения, но его легко домыслить: «так как недовольство побуждает к деятельности». Противоречия, присутствуя в афоризмах, не превращают их в парадоксы. Парадоксы всегда противостоят общественному мнению, тогда как противоречия афоризмов гасятся в них самих. Афоризмы всегда двухаспектны, но противоречия в них присутствуют не всегда. Возьмем афоризмы: «Знание — сила» (Бэкон), «Человеколюбие — первейшая добродетель» (Вовенарг). В таких афоризмах нет противоречий, их двухаспектность однонаправленна. Отметив эти, как их можно назвать, композиционно-стилистические свойства афоризмов, рассмотрим их художественно-стилистические особенности. Эти особенности были в большей мере присущи изречениям античных времен, затем они потеряли свое многообразие с наступлением христианской эры, изгнавшей из литературы остроумие, и вновь обогатили собой литературу в период перехода изречений в афоризмы. Применение этих средств в античных изречениях и в афоризмах эпохи Возрождения широко комментируется в вышеупомянутом трактате Б. Грасиана «Остроумие, или Искусство изощренного ума», опубликованного в 1648 г. И хотя, по некоторым зарубежным данным, например по данным Г. Нойманна, считается, что на использование стилистических средств в афоризмах впервые указал немецкий афористовед Ф. Маутнер в своей книге о Лихтенберге в 1968 г., с этим согласиться нельзя. Несомненно то, что впервые остановил внимание на применении этих средств в афоризмах Б. Грасиан еще в XVII в. Трактат Грасиана следует осветить несколько подробнее, ввиду его значимости для теории афоризма, в частности для установления одного из основных признаков афоризма — его художественности. В этом примечательном произведении автор дает определение слову «остроумие» и перечисляет литературные жанры, порожденные этим понятием, а именно: афоризмы, крылатые слова, пословицы, эпиграммы, парадоксы, каламбуры, басни, притчи. Остроумие, по Грасиану, — это острота ума, остромыслие, оно как бы вбирает в себя свойства логики и эстетики, возвышаясь поэтому над ними. «Мастерство остромыслия, — пишет он, — состоит в изящном сочетании, в гармоничном сопоставлении двух или трех далеких понятий, связанных единым актом разума». Это определение настолько точно, что почти ничем не отличается от интерпретации этого слова в настоящее время. Так, в «Словаре современного русского литературного языка» пишется, что остроумие — это «изобретательность, тонкость, острота ума», и иллюстрируется это определение словами А. С. Пушкина: «Остроумием называем мы не шуточки... но способность сближать понятия и выводить из них новые и правильные заключения». В трактате Грасиана особо подчеркивается значение красоты для острых мыслей. Он пишет, что остроумие «в отличие от рассудка не довольствуется одной лишь истиной, но стремится к красоте». Красоту самой мысли и ее выражения Грасиан считает очень важным свойством, отмечая, что «разум без остроумия, без острых мыслей — это солнце без света, без лучей...». Красота же, но справедливому замечанию Грасиана, достигается путем применения различных художественных средств. Он пишет: «Тропы и риторические фигуры — это как бы материал и основа, на которой воздвигает свои красоты остроумие». Помимо мудрости и красоты, Грасиан в своем трактате подчеркивает необходимость краткости при изложении острых мыслей. «Чем меньше слов, тем глубже смысл», — четко указывает он. Рассматривая литературные жанры, порожденные остроумием, Грасиан приводит многочисленные примеры из античной и современной литературы, показывая эффект, полученный от использования художественно-стилистических средств при конструировании суждений. Во многих местах сочинения автор останавливает внимание на афоризмах, называя их, как, например, в главе «Об остроумии сентенциозном», «вершиной деяний разума». В этой главе автор приводит афоризмы разных писателей, основанные на определении, парадоксальности, антитезе, градации, риторическом вопросе и эллипсисе, оговаривая эффект, достигнутый их применением. Так что можно считать, что Грасиан впервые теоретически обосновал принадлежность афоризма к художественной литературе и в своем трактате изложил теорию афоризма, которая сводится к тому, что афоризм является детищем остроумия, что его главные признаки — мудрость, красота (или художественность в современной формулировке) и краткость изложения. Красота — важнейший признак афоризма, и достигается она применением таких художественных средств, как тропы и стилистические фигуры. Свои теоретические выкладки Грасиан подтвердил созданием замечательного, немеркнущего в веках произведения — «Карманного оракула», который он писал почти одновременно с трактатом об остроумии. Рассмотрим теперь художественно-стилистические средства, чаще всего применяемые к настоящее время при создании афоризмов, а именно определение, парадоксальность и некоторые стилистические фигуры. Афоризм, построенный на определении, имеет четко выраженную двучленную форму. В первой части названо какое-либо явление или понятие, во второй раскрывается его суть: «В верности истине — верность отечеству» (С. Цвейг); «Война — преступление, которое не искупается победой» (А. Франс); «Мир — это необходимая нища, это хлеб и воздух, мир — это жизнь» (Р. Роллан). Нередко встречаются афоризмы, основанные на парадоксальности, которая придает им оригинальность и новизну и лишь на первый взгляд воспринимается в качестве противоречия общепринятым мнениям: «Есть мертвые, которых надо убивать» (Л. Денуайе); «Незнание законов не избавляет от ответственности, зато знание — запросто» (С. Лед); «Прогресс празднует пиррову победу над природой» (К. Краус). Из стилистических фигур в афоризмах чаще всего используются антитеза, параллелизм и хиазм. Употребляются также эллипсис, риторический вопрос, градация, анафора и некоторые другие. Антитеза — сопоставление контрастных понятий и образов, усиливающее впечатление: «Человек должен быть властелином своей воли и рабом своей совести» (М. Эбнер-Эшенбах); «Горькое да упреждающее словцо куда полезнее усыпительных гуслей» (Л. Леонов); «Сомнения украшают философов, но губят солдат» (Н. Грибачев). Параллелизм — две разных мысли, создающие единый, выразительный образ: «Жизнь прекраснее смерти, и надежда лучше отчаяния» (Б. Шоу); «В этом мире только одна вещь, перед которой должно преклоняться, — это гений, и только одна вещь, перед которой должно пасть на колени, — это доброта» (В. Гюго); «Если бы молодость знала, если бы старость могла» (А. Этьен). Хиазм — противоположение основных элементов двух однородных словосочетаний (В математическом выражении параллелизм можно представить формулой А:В=С:Д, а хиазм А:В=В:А): «Не сознание людей определяет их бытие, а, наоборот, их общественное бытие определяет сознание» (К. Маркс); «Живые не могут ничему научить мертвых, зато мертвые учат живых» (Шатобриан); «Не в силе правда, а в правде сила» (В. Кубанев). Эллипсис — пропуск легко восстановимых слов, способствующий лаконизму и динамичности афоризмов: «Ничего слишком» (Солон); «Вой-, ну — к позорному столбу» (В. Гюго). Риторический вопрос — вопрос, поставленный не для ответа, а как утверждение, он придает приподнятость и патетичность выражению: «Если сила соединяется со справедливостью, то что может быть сильнее этого союза?» (Эсхил); «Многим ли лучше станет мир, когда и нем останутся только знания и не останется милосердия?» (Б. Шоу). Градация — расположение однородных слов, последующие из которых усиливают (реже понижают) смысловое значение суждения: «Главное в человеке — его чудесная способность искать истину, любить ее, видеть ее и жертвовать собой во имя ее» (Р. Роллан); «Мы помним всё. Ничто не позабыто. Но мы за мир. Всерьез! Для Всех! Навек!» (К. Симонов). Анафора — повторы начальных слов, увеличивающие силу эмоционального впечатления: «Все разнообразие, вся прелесть, вся красота жизни слагается из тени и света» (Л. Толстой).; «Ведь если я гореть не буду, и если ты гореть по будешь, и если мы гореть не будем, так кто же здесь рассеет тьму?» (Назым Хикмет). Если обратиться к последнему афоризму, то можно заметить, что анафора здесь сочетается c риторическим вопросом. И тут нужно сказать, что до сих пор мы ограничивались самыми простыми примерами построения афоризмов. Чаще всего афоризмы имеют более сложную структуру, где встречаются в различных сочетаниях две, а то и три стилистические фигуры и другие художественные средства. Так, градация иногда усиливается анафорой: «Хочешь мира — готовь его, готовь, не щадя своих сил, каждый день твоей жизни, каждый час твоих дней». (А. Цвейг). Определение нередко сочетается с хиазмом: «Душа культуры — это культура души» (И. Гофмиллер). А, например, в таком афоризме: «Когда вы заимствуете у одного писателя, это называется плагиатом, когда у многих—это уже исследование» (У. Мизнер),— можно обнаружить антитезу, определение и парадоксальность. Перечисленные стилистические приемы и различные их сочетания обусловливают образность, оригинальность и эмоциональную действенность афоризмов. Они же в немалой степени влияют на создание «высокого стиля», свойственного афоризмам. Использование художественно-стилистических средств в афоризмах предопределяет их неоспоримую принадлежность к художественной литературе.
Романтические знакомства, общение и чат без регистрации для желающих завести новые знакомства без регистрации.
|